Украинское двадцатилетие. Александр Лохманчук. Окончание

Первая часть интервью

– Что можете вспомнить о немецком периоде своей карьеры?

– Тренер в Байере был хороший, команда – интернациональная, у нас в составе был и финн, и филиппинец. Было интересно. Кстати, в сезоне 1995/96 я, еще выступая за Будивельник, пересекался с Байером в розыгрыше Сапролиги. Дома мы обыграли немцев с разницей в 20 очков, а на выезде – в 40 (98:77 и 63:102, – прим. А. М.). Когда я приехал в Леверкузен, у меня с собой были видеозаписи тех игр. И на них был и я, и мой нынешний одноклубник Ханс-Юрген Гнад, который выступал за Байер и в сезоне 95/96, и играл против меня в чемпионате Италии (я был в Варезе, он – в Вероне). Мы оба знали итальянский язык, так что наша дружба была предрешена. Любили пересматривать те записи... Мы, кстати, до сих пор общаемся.

В Байере я провел всего год. Может, меня и хотели оставить в команде, но, по-моему, у клуба сократился бюджет, причем большое количество денег ушло на переподписание темнокожего легионера. А меня пригласили играть во Франкфурт.

– Насколько сильно отличалась атмосфера в различных иностранных клубах? Например, с точки зрения болельщицкого энтузиазма.

– Про Италию я уже много говорил. Я приезжал в Варезе много лет спустя просто в гости в друзьям, и меня узнавали на улице, даже интересовались, не хочу ли я вернуться (улыбается). Похожее отношение было и в Леверкузене. Помню, когда я уже выступал в мариупольском Азовмаше, и у меня были проблемы с коленом, я обратился к врачам Байера. Приехал на обследование и зашел в зал на игру. И вот представьте – болельщики встали и начали скандировать мое имя. А ведь с момента отъезда из Леверкузена прошло уже около трех лет...

А вот во Франкфурте был немного иначе. По сравнению с Леверкузеном, этот город был каким-то спокойным. Были свои группки фанатов, но не столь заводящие. Да, там тоже отношение со стороны болельщиков было теплое, но все-таки с итальянцами их не сравнить. Для меня болельщики с Апеннин вообще стоят отдельно. За свою карьеру я видел многих фанатов – как болеют в Греции, Турции... Турецкие болельщики, например, после победы относятся к тебе как к королю, но стоит проиграть – даже не посмотрят в твою сторону. В этом плане в Варезе (да и в Леверкузене) все было по-другому. Болельщики поддерживали нас всегда, вне зависимости от результата. От них всегда шел позитив – ничего, мол, следующую игру обязательно выиграем. Хотя на трибунах во время матча было жарко. Помню, моей дочке было четыре месяца, и жена, приходя на мои игры, ставила коляску под трибунами. Малышка засыпала под грохот барабанов и речевки, а когда просыпалась, болельщики передавали ее по рукам, пока Настя (моя жена) болела за меня. Вот такое тепло от них шло – ребенок чувствовал себя спокойным.

– Год в Скайлайнерс как-то запомнился?

– Ну, тоже была хорошая команда, интересные игры. Познакомился там с хорошими людьми, с которыми до сих пор общаюсь. Вот недавно виделся со своими экс-партнерами по франкфуртской команде – Вирджилом Станеску, Маркусом Гори. Кстати, тогда Скайлайнерс в Бундеслиге соревновался и с Рейн Энерги, в составе которого выступал нынешний наставник БК Донецк Саша Обрадович. Он тоже, когда переехал работать в Украину, вспомнил меня - мы с ним тепло пообщались.

– Еще у вас был опыт выступления во Франции...

– Было дело. Мне предлагали остаться во Франкфурте, но агент подыскал более выгодное предложение из Нанси. Выступали мы неплохо, добрались до плей-офф, заняв в регулярке шестое место, но перед этими играми я как раз надорвал мышцу на голеностопе и выбыл из строя. Что интересно, задачей-минимум перед командой ставилось пятое место по итогам регулярного чемпионата (шестое Нанси занимал сезоном раньше), но нам не хватило всего одной победы.

– Получается, травмы в решающие моменты вас попросту преследуют...

– От этого никто не застрахован. Все же происходит на площадке – то на ногу наступят, то толкнут во время жесткой борьбы. Несмотря на эту досадную ситуацию, мне предложили продолжить контракт во французском клубе, но я предпочел вернуться в Украину. Просто мне сказали – хватит, мол, скитаться по заграницам, теперь деньги можно зарабатывать и на родине. Разумеется, я мгновенно откликнулся на приглашение отечественного клуба. Да и наездился я уже по чужбине, дочка подросла – не хотелось каждый год ее в новую школу отдавать. А оставлять ее с женой в Украине я не хотел – получается, лишал ребенка папы. Я взвесил все и поехал в Мариуполь.

– Кстати, вы много лет выступали за границей, но при этом постоянно приезжали в стан национальной сборной. Как к этому работодатели относились?

– Лучше всего относились в Байере. Помню, когда наша сборная вышла на Евробаскет, меня официально с этим поздравил президент клуба. Но в остальных клубах этим вызовам были не рады. Кое-где предлагали даже придумать вескую причину для отказа.

– Вы долгое время являлись игроком сборной, играли под руководством Хромаева, Пустогарова, Рыжова, Защука. Можете вспомнить об особенностях их работы?

– Когда сборной руководил Зураб Майранович, я был еще довольно молод и не задумывался о какой-то баскетбольной философии. Я просто играл в баскетбол, и меня больше учили старшие ребята на площадке. Я не помню, чтобы мы разучивали какие-либо комбинации. Больше играли интуитивно, отрабатывали моменты, заложенные в ДЮСШ. В 1997 году, когда мы попали в финальную часть Евробаскета, у нас была хорошая "Мне очень нравилось то, как работал Рыжов. Думаю, если бы ему дали больше времени, то результат был бы намного лучше. Вообще, я считаю, что наставнику необходимо минимум три года, чтобы он мог что-то сделать с командой" команда, просто не хватило, я думаю, физподготовки и хорошего наставника, который организовал бы нашу игру. Пустогарова я не застал – из-за травмы не смог приехать на сбор. Так что вернулся в сборную только, когда ею руководил Рыжов. Мне очень нравилось то, как работал Владимир Иванович. Тренировки подчас были очень тяжелыми, но мне было интересно. Думаю, если бы ему дали больше времени, то результат был бы намного лучше. Вообще, я считаю, что наставнику необходимо минимум три года, чтобы он мог что-то сделать с командой. Как раз к моменту появления Рыжова, сборная омолодилась, стала представлять собой боеспособный, пусть и не настолько опытный коллектив. Помню, когда мы проиграли испанцам, тренер сказал – потерпите, через год-два вы эту команду будете обыгрывать, давайте только еще поработаем. Мне этот подход нравился. Позитивное мышление.

– Но ведь у Защука были те три года, о которых вы говорили...

– Просто при Геннадии Сергеевиче мы опять стали играть больше индивидуально, особо не развиваясь. Конечно, нарабатывались кое-какие комбинации, но больше мы сами вспоминали. Как взаимодействовали с тем или иным игроком, выступая вместе в одном клубе. Впрочем, и у Рыжова было не так уж много времени на отработку каких-то схем. Дело в том, что мне больше импонировал сам подход Владимира Ивановича к процессу, тренировки, настрой.

– С высоты своего опыта, что вы можете сказать о гипотетическом уровне сборной, если свои три года получит нынешний наставник сборной Майк Фрателло?

– Честно говоря, не все зависит от тренера. В то время сами игроки хотели показать себя с лучшей стороны, получить предложения из клубов более высокого уровня. Сейчас у баскетболистов несколько изменился менталитет. Они получают те деньги, за которыми я в свое время уезжал выступать за границу. Причем они знают, что, отправься они в зарубежный клуб, им, скорее всего, таких денег не заплатят. Поэтому они уверенны в себе, выступая здесь. Свое влияние на это имеет и непродуманный лимит на легионеров, и отношение к ситуации владельцев клубов. У нынешней молодежи нет конкуренции, ДЮСШ в большинстве своем не работают – и у ребят нет желания прогрессировать.

– Хотите сказать, что нашу сборную никто и ничего не спасет?

– Ни в коем случае. Ситуацию могут исправить только сами игроки. Те, которые горят желанием расти в своем мастерстве. Но пока что никакого прогресса у нас нет – все и так сыты и довольны. А настоящий спортсмен должен постоянно расти, биться за звание самого лучшего каждую секунду нахождения на площадке. Тогда его заметят, он будет востребован. В Украине же игрок востребован лишь потому, что у него нет конкуренции среди отечественных исполнителей. Иностранцев можно понабирать в клубы пачками, а вот украинцев-то в нашем баскетболе очень мало. Потому и идет за них борьба, но сами игроки в ней не участвуют...

– Вернемся к вашей игровой карьере. Итак, вы вернулись на родину, подписав соглашение с Азовмашем...

– Тот сезон вышел не очень удачным. Мариупольцы долго тянули со своим приглашением. То подтвердят свою заинтересованность, то на пару недель исчезнут с горизонта. Андрей Подковыров лично звал меня в свою команду, руководство сбило с толку выгодным предложением. И я, хотя имел предложения из Франции и Германии, предпочел мариупольский клуб. В результате, я все-таки переехал в Азовмаш, провел в нем несколько месяцев. Президент клуба Александр Савчук говорил: "Саша, давай вливайся в коллектив, будут проблемы – поможем, поддержим". Начал сезон, сыграл в еврокубках. И вот как-то после собрания команды вышел на площадку побросать мяч, и у меня прихватило спину – больное место многих игроков. Тут же вице-президент Борис Малецкий сказал, дескать, у нас не лазарет, ты свободен. И в ноябре я остался без клуба. Время даром не терял – съездил в Германию, проверил свои колени. А когда вернулся, тогдашний наставник БК Киев Геннадий Защук позвал меня в столицу. С января я начал тренироваться у киевлян, затем, после двух досадных поражений Будивельнику, Защук уступил свое место Ренато Паскуали. С новым тренером поначалу вроде было все нормально, но затем у меня с ним произошел на тренировке конфликт, и отношения испортились. В общем, со следующего сезона пришлось искать новый клуб.

– Расскажите поподробнее об этом конфликте.

– Это просто в первый раз в моей игровой карьере, когда тренер выгнал игрока с тренировки. Этим игроком был я. Что обидно, произошло это тогда, когда моя жена вместе с супругой Дениса Журавлева первый раз пришла посмотреть на то, как мы тренируемся – за границей она часто так делала. Паскуали был не в духе, придирался. Сначала набросился на меня, что я как-то не так поставил ногу. Позже мы отрабатывали зону, и по схеме я должен был отдать мяч в одну сторону, а автоматически отдал в другую на абсолютно свободного Шона Колсона, которого, кстати, именно Паскуали привез с собой из Италии и объявил лидером команды. "После собрания команды вышел на площадку побросать мяч, и у меня прихватило спину – больное место многих игроков. Тут же вице-президент Борис Малецкий сказал, дескать, у нас не лазарет, ты свободен" Тренер накричал на меня, я попытался объяснить ситуацию, но он попросту потребовал, чтобы я убирался с площадки. Я и ушел в раздевалку. Потом был разговор с директором клуба Виталием Хоменко, тот пообещал разобраться, но, пообщавшись с Паскуали, сказал, что в этой ситуации был неправ именно я. Ренато, кстати, затем потребовал, чтобы я извинился перед всей командой - якобы за срыв тренировки. Я извинился, но тренеру не понравилось, что я это сделал по-русски. Его помощник Виктор Бережной смягчил мои слова, переведя, что я извинился не только перед ребятами, но и перед самим Паскуали, хотя я не считал нужным извиняться перед ним. В общем, так все и завязалось.

– Вы же два сезона выступали в Италии, знали, насколько импульсивны ее жители...

– Такого отношения к игрокам я до этого просто еще не встречал. Я понимаю Паскуали – он впервые работал в качестве главного тренера, да еще и в иностранном клубе. Возможно, от того и нервничал. Но ведь не до такой же степени! На разборе какой-то игры набросился на Журавлева, который не поставил спину сопернику и проиграл подбор, хотя видеозапись явно показывала, что Денис своего визави отсек полностью, а мяч подобрал игрок, которого должен был опекать какой-то из наших легионеров. Когда я вступился за Журавлева и предложил перемотать запись назад, Паскуали замахал руками, мол, у него в глазах от перемоток рябит. А Сергею Пржеорскому вообще на полном серьезе поставил в вину, что у него какое-то не такое лицо во время тренировки (кстати, Пржеорский стал первым, кто покинул команду Паскуали – после 1/4 финала плей-офф против Днепра, – прим. А. М.).

- Логично, что по окончанию сезона вам в БК Киев остаться не предложили...

- Знаете, когда я переходил в столичный клуб, шел разговор о том, что затем со мной заключат контракт на три года с перспективой остаться работать в структуре в БК Киев. Впрочем, в следующем сезоне из старого состава осталось мало игроков. У клуба появились деньги, остаться предложили разве что Чикалкину с Валейко – помните, они тогда стали чемпионами Украины? До сих пор помню ту игру, когда Эдмундс Валейко спровоцировал неуравновешенного центрового Азовмаша Артура Лонга... Но все это было уже без меня. Мне же ясно дали понять, что в БК Киев я не останусь, и мой агент стал искать варианты моего трудоустройства. Тогда и возник вариант с немецким Бамбергом. Летом я съездил туда на медобследование, подписал контракт. Но перед стартом сезона из стана национальной сборной вернулся Дирк Бауэрман, и начались отговорки. То придрались к физической форме, потом внезапно появились нарекания на медобследование. Я подозреваю, что клуб хотел подписать на мое место другого игрока. Как бы там ни было, еще до начала клубного сезона меня отчислили. Я подал в суд, и вот недавно закончилось рассмотрение дела, в котором решение было принято в мою пользу.

- Кстати, за год до этого похожая ситуация у вас была в Мариуполе.

- С Азовмашем было по-другому – там существовала устная договоренность. Мол, отыграешь два месяца, а затем заключим полноценный контракт. Немцы же все соглашения заключают на бумаге, потому и удалось выиграть суд.

- Не слишком ли долго – судиться на протяжении шести лет?

- Дело в том, что в те времена еще не существовало арбитражного суда FIBA. Рассмотрение нарушения контрактных обязательств происходило в каждой стране согласно ее внутреннему законодательству. В Бамберге мои интересы защищал адвокат, предоставленный профсоюзом игроков, членом которого я состоял. Он отнес документы то ли в гражданский, то ли в трудовой суд, и долгое время я от него ничего не слышал. А "Сергею Пржеорскому Паскуали на полном серьезе поставил в вину, что у него какое-то не такое лицо во время тренировки"  Через полгода я нанял за свои деньги еще одного юриста, он поднял дело. И оказалось, что его спустили на тормозах и попросту сдали в архив. Бамберг – город маленький, все друг с другом знакомы, один из судей в свое время работал в структуре баскетбольного клуба (был его президентом). Видимо, решили помочь моим «работодателям». В общем, началась тяжба. Клуб то отводил дело, то у него кто-то заболевал, то придумывал что-то еще, дескать, мне надо судиться не с ним, а со спонсором, который якобы стал банкротом. Так и получилось, что дело затянулось надолго. Но большую часть неустойки я уже отсудил.

- В любом случае, тот сезон в качестве игрока вы не начали...

- Я не терял время попусту. Какое-то время из-за всей этой бумажной волокиты пришлось пробыть в Германии, а по возвращению в Киев я обратился к Евгению Мурзину в Будивельник с просьбой разрешить мне поддерживать форму в его команде. Через какое-то время он спросил, не хочу ли я выступать за Будивельник в Суперлиге – я согласился. С деньгами в клубе было туго, потому мы договорились по-джентельменски – я защищал цвета «строителей» без зарплаты. Ну, оплачивали бензин, поездки – в общем, элементарные нужды. В следующем декабре нарисовался вариант с Бременхафеном. Но литовский наставник команды за пару дней до моего прилета в Германию позвонил кому-то в Украину за рекомендациями. Не знаю кто и что ему сказал, но от моих услуг отказались. А уже через неделю поступило предложение из Тюбингена, и я все-таки уехал в эту страну.

- Скажите, этот период неопределенности длинной в полтора года как-то повлиял на вашу жизнь – самооценку, отношения в семье, прочее?

- Нет, я достаточно уравновешенный человек. У меня не возникало желания завершать карьеру, если вы об этом. Наоборот, я хотел это сделать на какой-то положительной ноте. В депрессию не впадал, тем более что у меня очень крепкая семья – поддерживает всегда и во всем. У всех бывают трудные времена, просто нужно правильно их переживать. Кстати, первая же игра за Тюбинген была в Бременхафене. Я только прилетел в Германию, с самолета пересел в автобус, приехал, вышел на площадку и набрал десять очков, сделал блок-шот, а игру мы выиграли. Так что морально к работе я был готов (улыбается).

- Но в Тюбингене вы также задержались ненадолго...

- Это зависело не от меня. После Нового Года руководство клуба приняло решение поменять наставника. А новая метла по-новому метет. Новый тренер говорил, что все будет хорошо, но понемногу занимался изменениями. После одной игры в Брауншвайге, где я сыграл всего три минуты, он говорил, что так было необходимо по его стратегии, но, вернувшись в Тюбинген, я узнал, что в моих услугах уже не нуждаются, поскольку приглашают другого игрока, а на меня не хватает денег. К этому времени мой предварительный контракт уже закончился, так что претензий не было. Что интересно, через две недели американца, заменившего меня, словили на допинге. А я вернулся в Киев и опять доигрывал сезон в Будивельнике на условной зарплате.

- В нем вы начали профессиональную карьеру, в нем же и закончили...

- Ближе к концу сезона стал помогать Евгению Мурзину вести внутреннюю статистику. Затем в клуб пришел новый спонсор, стали ставить максимальные задачи. Я уже понимал, что не могу выступать на том уровне, к которому привык. Я же всегда предпочитал быстрый баскетбол, а тут стал о себе давать знать возраст. Следующий сезон я работал как один из тренеров дублирующего состава – помогал Андрею Бусыгину. Потом поступило предложение стать директором клуба – в администрации Будивельника произошла полная замена кадров. Поработав в этой должности, я понял – не мое. Сам подошел к президенту клуба Богдану Гулямову и попросился вернуть меня к тренерской работе. Как раз тогда Будивельник неудачно начал сезон, с должности снимали Билла Магарити. Помню, выбирали между еще одним американцем и Римантасом Григасом. Что интересно, Гулямов даже спросил, не хочу ли я сам попробовать себя в качестве "первого" (улыбается). Ну, для меня такое было бы еще рано. А вот когда разговор зашел об оптимальной замене Магарити, я был за Григаса. И не пожалел – с Римантасом мы сработались, я был бы рад еще когда-нибудь поработать с этим специалистом. В общем, вот так и началась моя жизнь после окончания игровой карьеры. Вообще-то хотелось бы и в дальнейшем поучиться работе тренера. Надеюсь, мне еще выпадет такая возможность!

Еще раз напоминаем, что интервью рубрики "Украинское двадцатилетие", а также другие исторические материалы, посвященные украинскому баскетболу, вы можете найти, пройдя по направлению "Главная страница iSport.ua - раздел "Баскетбол" - подраздел "Украина" - подраздел "История". Другой вариант - просто клацнуть по ЭТОЙ ссылке.