Формула-1. Мексиканская гордость

Забавный народ эти мексиканцы. Родина ацтеков и майя славится не столько своими корридами, романтическими песнями, огромными сомбреро, текилой и острыми блюдами, сколько горячим темпераментом своих жителей. И выражается этот темперамент абсолютно во всем, что касается их жизнедеятельности. Коснулось это и Формулы-1. Стоило их земляку на Феррари стать звездой гоночных заездов в Европе, так за считанные месяцы в центральном парке Мехико возвели замечательный автодром-красавец в стиле итальянской Монцы, но со своей изюминкой. Сперва автодром величали в честь парка, в котором он располагался – Магдалена Мисхука, но жизнь приготовила свой вариант.

Наверное, мало кто сейчас представляет, кем были братья Родригес, в честь которых и был переименован автодром в Мехико со временем. История двух братьев как борцов с бедностью, которые своим трудолюбием и талантом покоряли вершины автоспорта, это явно не про них. Хагард Родригес был не последним человеком в Мехико. С утра до ночи он выискивал мелких преступников в полицейской форме, отдавая дань романтизму. Но с годами он стал сознавать, что большую семью (четыре сына и одна дочь) таким способом не прокормишь. Вот и решил заняться бизнесом, сколотив достаточный капитал и обретя необходимые связи к старости. С самого детства отец баловал своих отпрысков, двое из которых, Педро и Рикардо, проявляли нездоровый интерес к скорости. Братья выигрывали национальные соревнования среди велосипедистов, потом пересели на мотоциклы и повторили свое достижение. Но этого было мало, и отец привез им хорошие мощные автомобили из Европы – Порше, Ягуар и Феррари, которые были последним писком моды тех времен.

Хотя у братьев и была общая любовь к автомобилям, они были совершенно разными. Педро Родригес – спокойный, расчетливый, умный не по годам, даже мексиканца напоминал смутно, а Рикардо – авантюрный, бесстрашный, эмоциональный. Такими они были и на трассе. Тем не менее, наблюдая за тем как заинтересованность гонками переросла во что-то большее, отец отдал Педро в военную академию Иллинойса. Вернувшись из нее, Педро думал совершенно о других вещах, нежели о гонках. Это проявилось и в его решении отказать самому Энцо Феррари. Энцо не мог пропустить таких талантов, кем, несомненно, были два брата из Мехико, и предложил им махнуть в Европу соревноваться под знаменами итальянской конюшни. Кто знает, будь Рикардо того же возраста, что и брат, остался бы в родной Мексике и занялся на потеху своему отцу малым бизнесом, только в свое удовольствие сажаясь за руль гоночных автомобилей. Но Рикардо тогда только-только стукнуло 18 лет. Услышав одно только словосочетание "гоняться за Феррари", и он, не дожидаясь благословения отца, рванул на Апеннины.



Впервые мексиканец сел за руль Феррари-156 в Монце и сразу стал автором сенсации - второе место на старте Большого приза Италии рядом с лидером сезона немцем фон Трипсом. Он опередил всех остальных гонщиков Феррари, несмотря на то, что в его машине стоял двигатель старой модели. В самой же гонке все пилоты Феррари сошли досрочно, так как фон Трипс попал в смертельную аварию, забрав с собой еще 13 зрителей.

Следующий год команда из Маранелло была не конкурентоспособной. Приходилось только довольствоваться борьбой в середине пелотона, но это не мешало мексиканцу участвовать в других гоночных соревнованиях, благо в Европе их было предостаточно. Но далеко ездить не нужно было, вместе с "сумасшедшим"  Вилли Мэресом он выиграл знаменитую итальянскую гонку Тарга Флорио. После проведения гран-при США, все команды согласились принять участие на незачетном гран-при Мексики, которому в следующем году предстояло впервые в истории принимать этап Формулы-1. Увы, Скудерия не собиралась приезжать в Мехико. Одни говорят, что финансовое положение команды тогда было плачевным, другие – мол, злой на свою команду Энцо Феррари просто решил отозвать пилотов в концовке чемпионата. Впрочем, Рикардо Родригес, зная об этом, заранее договорился с Робом Уокером и был готов принять старт за рулем Лотус.

1 ноября 1962 года, подходили к концу квалификационные заезды незачетного гран-при Мексики. Лучшим было время англичанина Джона Сертиза. Рикардо попытался его улучшить, но в одном из поворотов его Лотус-24 вылетел с трассы и перевернулся. По дороге в больницу он умер. Ему шел двадцать первый год. Погибшего Родригеса сравнивали с Жан-Пьером Вимиллем, Ги Моллем и самим Берндтом Роземайером. Рикардо стал национальным героем, вся Мексика оплакивала его. Старший брат Педро убедил себя, что продолжит карьеру брата. Мысль очень необычная для этого человека, которого все привыкли представлять живой вычислительной машиной, однако он решил окончательно и бесповоротно.



Уже в следующем году Педро дважды побеждал и дважды был третьим в гонках спортивных автомобилей. В том же году он впервые сел за руль болида Формулы-1. Всего же за девять сезонов выступлений в чемпионате мира на его счету 55 гран-при, в которых удалось одержать две победы — в 1967 году в ЮАР и через три года в Бельгии на самом быстром тогда кольце. Педро выступал за такие коллективы как Купер, Лотус, Феррари, БРМ и, безусловно, добился бы гораздо большего, если бы не оказывался в этих командах именно тогда, когда они переживали спад. Но вот в других видах гонок, особенно на выносливость, мексиканцу не было равных. Педро входил в элиту состязаний спортивных прототипов, без преувеличения был одним из лучших. Побеждал на различных трассах, в число которых входят Ле-Ман, Дайтон, Монца и Спа. Но, подобно своему младшему брату, судьба приготовила Педро гонку с фатальным исходом. Шел 20-й круг на Норисринге, Педро входил на своем Феррари в один из скоростных поворотов, вроде бы ничего не предвещало беды, но переднее колесо лопнуло, машину сперва занесло, а потом бросило в отбойники, отлетев назад на трассу, автомобиль мгновенно вспыхнул пламенем. Пилота вытащили с многочисленными ожогами разной степени и сотрясением мозга, но по пути в больницу он скончался.

Наверное, мало кто вспомнит, но отец братьев Родригес инвестировал немалую сумму в реконструкцию автодрома в парке Мехико. Собственно, с его подачи автодром был и переименован, но никто по этому поводу не дискутировал, таким образом, отдав дань памяти лучшим мексиканским гонщикам 20 века. Сейчас же одним из директоров проведения Гран-при Мексики является старший брат Рикардо и Педро, который к гонкам вообще никакого отношения до этого не имел. С начал 1960-х годов мексиканский этап получил прописку в календаре и традиционно завершал сезон. Болельщики видели или развязку схватки за титул, или гонку, в которой ни у кого уже не было турнирных задач – а такие, как правило, всегда получаются интересными. На время Мехико выпало из календаря из-за своих вечных проблем – отсутствие безопасности, плохой асфальт, бродячие собаки. Но выпала ненадолго, ведь в 1986 года Королева автогонок вернулась в столицу Мексиканских штатов, принимая Гран-при вплоть до 1992 года, когда первым финишировал Найджел Мэнселл. Казалось бы, все, Гран-при Мексики навсегда покинуло календарь Формулы-1, но снова сработал тот самый темперамент мексиканцев. Как только в командах появилось два пилота с мексиканским паспортом – Серхио Перес и Эстебан Гутьеррес – мексиканцы сразу зашевелились и вернули автогонки на родину ацтеков и майя. Крупнейший испаноязычный город мира с нетерпением ждет следующего сезона, впрочем, как и мы!

Использованы фото Getty Images