– Дима, что с тобой было в последнее время?
– Если брать последние десять месяцев, то все началось с травмы голеностопа, потом сказалось то, что я форсировал события, осенью играл два месяца, хотя меня постоянно что-то беспокоило. В итоге я травмировался в матче против Динамо, но потом уже после проведения обследований мне сказали, что счет был на дни. То есть если не в той, так в следующей игре я бы получил травму. Мышцы, да и общее состояние были разбалансированными.
С тех пор врачи принялись приводить меня к общему знаменателю. Другое дело, что пришлось все начинать с нуля, поскольку имелась травма. Но мы работали, постепенно увеличивали нагрузки, при этом меня постоянно тестировали, смотрели качество мышц, динамику. И вот сейчас я вернулся в команду, чтобы вместе с коллективом приступить к заключительному этапу реабилитации, когда я должен начинать работать в общей группе. Но еще нельзя сказать, что я готов играть или показывать максимальные результаты. Заключительный этап – самый важный, сколько на него потребуется времени, не знаю. Может, две недели, может, десять дней. Нужно начинать аккуратно, постепенно.
Если говорить о моем физическом состоянии – а об игровом пока не может идти и речи – то, согласно всем тестам, я готов на 80%. Эти проценты очень условны, но если подобраться к 95%, то уже можно начинать тренироваться с командой. И я очень рад этому, мне уже не терпится. Эти десять месяцев были не самыми приятными. Очень хочется со всем этим покончить и во всеоружии приступать к работе.
– Какой диагноз у тебя был, если не секрет?
– За эти десять месяцев я сделал операцию на голеностопе и четыре раза рвал заднюю поверхность бедра. Когда я приехал, мне сказали, что только за счет икр я получал нагрузку – то есть дисбаланс полнейший. Но это все есть в рапорте, у наших медиков имеется эта информация, а я профессионально этими терминами не владею.
– Дима, ты тренировался все это время хоть как-то?
– Что значит как-то? Мы сначала работали в бассейне, был фитнес. Потом постепенно нагрузки увеличивали. В течение последнего месяца я выходил на поле: бег, координация, прыжки. При этом занимался в зале. Здесь были не какие-то нагрузки. «Какие-то» нагрузки я и раньше получал, в этом и была проблема! Теперь я чувствую себя хорошо, меня ничто не беспокоит, состояние свое оцениваю как очень хорошее. Я и сейчас могу начать с максимума, но это будет неправильно. Нужно выдержать этот период, постепенно входить. И после этого, думаю, все будет нормально.
– Ты лечился в Лондоне все это время?
– Нет, я под Лондоном работал на базе Челси с двумя физиотерапевтами. Спасибо Пако Биоске, который все это организовал. Меня впечатлило отношение, со мной занимались очень хорошие специалисты.
– Русский дух Челси ощутил? С Романом Абрамовичем пересекался?
– Нет, не пересекался. И русского духа там тоже никакого не чувствуется.
– За Шахтером удавалось следить? Футбол какой-то смотрел все это время?
– Ходил на все домашние игры Челси, по телевизору смотрел чемпионат Испании, Англии. Со своими партнерами постоянно связывался, а за командой следил по отчетам, возможности смотреть не было. Вообще я был сосредоточен на процессе реабилитации, у меня особо времени там не было. Работал по полдня, а когда выпадали свободные часы, старался побольше отдыхать, чтобы нормально восстанавливать организм.
– Психологически этот отрезок тоже был тяжелым?
– Неприятно, конечно. Но если бы я был в Донецке, то все время себя подталкивал бы, подгонял, а там сменилась обстановка - и работалось достаточно спокойно. В последнее время я настолько устал от этих травм! Так что неделя, две, месяц… В другой ситуации покажется, что месяц – это сумасшедший срок, но не в моем случае. Я сейчас открыто говорю: все, хватит с меня! Психологически я во всем разобрался.
– В Интернете с начала января появились слухи о твоем возможном переходе в Днепр. Дошли ли они до тебя и как ты на них отреагировал?
– Я за такими новостями не следил и не знаю, с чьей подачи они вколачиваются. Понятия не имею, откуда такое берется.
– В общей сложности сколько ты был в Лондоне?
– Почти два месяца. В начале декабря уехал, но, опять же повторюсь, это было не в Лондоне.
