Роман Григорчук, фото ФК Черноморец
"Что я могу сказать? Легионеры ушли, вы все знаете. Шесть человек у нас нет. Кто шестой? Бакай. Все люди, которые остались, сегодня были на тренировке. Плюс не было травмированного Зубейко, а также Антонова и Ребенка, которые отпросились. Есть у нас еще Матос, который пока формально остался. Окриашвили еще не вернулся со сборной", - поведал Роман Григорчук.
"Получается, что у нас осталось 13 полевых игроков и три вратаря, не считая тех молодых, которые сейчас близки к основной обойме. Эти люди сейчас на контрактах. Они готовы тренироваться и играть, что бы не происходило вокруг. Наша задача – быть в порядке".
"Мы никого не выталкивали – здесь все совпало. Игроки подписали документы. Мы с президентом обсуждали, что сейчас будем делать. Ситуация сложная, реально сложная. Тем ребятам был предоставлен выбор. К примеру, я на себя сейчас взять ответственность не могу и сказать, что сейчас мы должны играть. Так же было и в той ситуации. Мы в этой ситуации просто исключали какую-то возможность здесь работать. Они просто не могли. Еще так совпало, что у легионеров были маленькие дети. Мы им сделали выбор – в отпуск за их счет или разрыв контрактов. Не хотелось, чтобы потом у них были к кому-то претензии".
"Повлияли ли на уход легионеров финансовые проблемы? Нет. Исключительно политическая ситуация в стране. Все разговоры с футболистами вел Сергей Керницкий, и он детальнее может рассказать. Здесь для людей самое главное – это гарантии. Никто их не может дать. Я хочу играть, но отдаю себе отчет, насколько это рискованно. Где гарантии, что все пройдет гладко?".
"Все кто остались, будут играть. Что будет летом? Это нужно спрашивать у руководства клуба. Его намерения, его задача. Не могу же я вам сейчас дать гарантию, что команда, составленная из тринадцати игроков, будет рвать всех. Я вам могу дать гарантию, что даже если нас останется 8-10 игроков, то мы будем биться до конца. Я призываю футболистов играть за свое имя".
"Что у нас есть, так это небольшие задолженности по премиальным. Беды в этом мы не видим. Я бы не сказал, что нас кто-то сейчас ущемляет. Вопрос в том, что будет дальше – я вам это не могу сказать. Это не наше дело".
