Михаэль Шумахер и Айртон Сенна — гонщики с драматической, трагической судьбой. Шумахер после катания на горных лыжах чудом остался жив и, вопреки молитвам миллионов болельщиков, продолжает оставаться в коме, а Сенна погиб во время выполнения непосредственных своих обязанностей. И если некоторые гоночные манёвры Михаэля, которые вы и сами без труда назовёте, в большинстве своём осуждаются любителями Формулы-1, то аналогичные проделки Айртона воспринимаются чуть ли не с придыханием. Попробуем разобраться, почему так происходит.
.jpg)
Сенна покинул мир во цвете лет — это, безусловно, наиболее очевидный фактор, выводящий бразильца в ранг непогрешимых. Однако Ален Прост и вовсе ушёл из гонок непобеждённым; а ведь почти никто не ставит француза, отдавая дань его техническим навыкам, на одну доску с соперником всей его жизни, даром что с точки зрения арифметики Ален "более велик". Но он не волшебник. И не Волшебник.
Куда большее значение имеет то, что Сенна всегда и везде стремился быть первым. Такой тип личности со страшной силой притягивает людей, даже если они, как это почти всегда бывает, не знают своего кумира лично. Как же здорово, что в ту эпоху ещё не было этой так называемой политкорректности, вынуждающей людей лицемерить! Айртону просто не позволили бы стать тем, кем он стал, и на вопрос о предстоящей гонке он отвечал бы что-то сахарное: "Я, конечно, стремлюсь к победе, но и третье место будет неплохим результатом".
(Подобный бесшабашный подход исповедовал ещё один великий герой прошлого Жиль Вильнёв, чья карьера, увы, также закончилась трагически. Стремление победить, возведённое в абсолют, — вот гоночная философия Вильнёва. К сожалению, это шло в ущерб чемпионату, который выигрывали более прагматичные личности: Джоди Шектер, Нельсон Пике, Кеке Росберг (особенно)... Сенна же никогда не переступал грань, отделяющую упорство от безумия.)
Главная же причина феномена Сенны, о которой почему-то редко вспоминают, заключается в его происхождении. Он бразилец. Любовь бразильцев к своим национальным героям способна принимать поистине религиозные формы. И мир воспринял мощнейшую эмоциональную волну смешанного с печалью обожания, исходящую из далёкой южноамериканской страны. (Тот же эффект наблюдается и в футболе.) Более близкий по времени пример: гонщик, которому сообщают, что его напарник быстрее и его надобно пропустить, удостаивается не насмешки, но сочувствия...
И, конечно, нельзя забывать о том, что гибель Сенны фактически спасла жизнь многим последующим поколениям гонщиков. Автомобильная федерация здраво рассудила: если уж даже такие мастера не застрахованы от смертельных инцидентов, то что говорить об "обычных" гонщиках. Во второй половине девяностых Формула-1 пошла по пути ужесточения стандартов безопасности (в котором не последнюю роль сыграл и Шумахер), продолжающемуся и по сей день. Ральф Шумахер, Роберт Кубица, Марк Уэббер — да мало ли кого тут можно вспомнить! — все они обязаны прийти на могилу Сенны и возложить цветы к последней обители бразильца, замыкающего мартиролог Формулы-1, который, очень хочется верить, больше не будет пополняться. Много их, "крестников" Айртона...
