— Николай, как настроение? Отошли от показательного "Нюрнбергского процесса"?
— Я не воспринимаю в этом ключе разговор. Потому что никакого показательного "Нюрнбергского процесса" в моей встрече с Хэем не было. Меня что, побили? Отколошматили как собаку? Такого и близко не было. Это тем, кто полринга прополз на брюхе, нужна физическая и психологическая реабилитация. Только после тяжелых поражений боксеры переживают апатию, собирают свою волю в кулак. А кое-кто вообще раскисает и пускает сопли. Но мне это делать ни к чему. Потому что бой с Хэем я не проиграл. Я абсолютно уверен, что выиграл у британца.
— На ринге сразу после поражения вы не выглядели удрученным. Сложно было сохранить самообладание?
— Конечно, то, что представители промоутерской компании "Зауэрланд Эвент" не смогли сдержать своих эмоций во время поздравлений Хэя прямо на ринге… Скажем так, меня это неприятно удивило. Но я все прекрасно понимаю. Ничего личного. Просто бизнес. Поэтому и не видел причин для того, чтобы начать рвать на себе волосы.
— А почему вы не сказали промоутерам нет, когда они вам выбрали в качестве соперника Дэвида Хэя? Это ведь была свободная защита, где вашим соперником мог стать любой боксер из первой десятки рейтинга Всемирной боксерской ассоциации.
— Действительно, Хэй для меня был неудобным соперником. Но я ведь никогда не отказывался от драки. Я никогда не обсуждал своих будущих соперников с промоутерами. Но если взять и проанализировать моих последних оппонентов, то у меня вырвется только одно слово: "Довольно!" Хватит мне этих шкетов подсовывать! Пора уже наконец и с большими парнями подраться. Поляки, слышал, мне начали в качестве следующего соперника своего Томаша Адамека подсовывать. Заберите его себе!
— Вы пробовали поговорить с Вильфридом Зауерлендом по поводу содействия в организации боя с большими парнями?
— Я давно ему об этом говорил. Но эффективность всех разговоров соответствовала нашей поговорке "как об стенку горох". А отказываться от боя с Хэем мне было как-то не с руки. Я итак уже без малого год как не боксировал. Было бы нехорошо откладывать свое возвращение на ринг еще на полгода. Не хотелось соответствовать меткому определению "боксер на диване".
— Вы подозревали, чем вся история с Хэем может закончиться для вас?
— Я не мистик. Не люблю магические и зодиакальные знаки. Однако некоторые происшедшие накануне боя вещи говорили о себе более чем красноречиво. Впрочем, я не хочу опускаться до их озвучивания.
— После боя с Хэем ходил слух, что вам положили двойной гонорар и вы уже знали, что придется отдать чемпионский пояс Хэю. Дескать, поэтому вы так спокойно приняли решение судей. Как можете прокомментировать эту информацию?
— Это полный бред. Может быть, мои промоутеры забыли меня посвятить в эти тонкости? И попутно забрали двойной гонорар себе.
— Но ведь эти самые промоутеры на протяжении нескольких лет едва ли не клялись вам в вечной любви.
— Это да. У меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы перечислить всех тех людей, которые называли меня своим сыном. За свою профессиональную карьеру я чего только не наслушался. Думаю, я абсолютный чемпион по отеческим похлопываниям по плечу. А заверений в искренней дружбе и любви было столько, что кое-кто на моем месте просто бы плакал от счастья. Особенно было обидно в этой ситуации то, что большинство «отцов» принимали меня за идиота.
— Кстати, зачем вам нужен был второй промоутер — имею в виду Дона Кинга?
— По большому счету, моего согласия здесь и не спрашивали. Просто, когда подписывался контракт на бой с Джоном Руисом, там был один интересный, но в то же время традиционный для профессионального бокса пункт. Согласно ему в случае моей победы над Руисом его промоутер Дон Кинг на несколько боев становился моим сопромоутером. То есть у меня был подписан контракт с Вильфридом Зауэрландом, который владел правами на мои бои. И Вильфрид поделился этими правами с Доном Кингом.
— Дон Кинг ведь уже растерял почти все свое былое могущество. Он теперь даже в пятерку самых влиятельных промоутеров не входит.
— Факт, что если отбросить личные пристрастия, то Дона Кинга как бизнесмена от бокса можно только уважать. Ему уже идет восьмой десяток, но американец демонстрирует такие настойчивость и энергию, которыми не обладают и молодые люди. А что касается его былого могущества — так время любого человека или любой эпохи рано или поздно проходит. Мы все подвержены течению времени. И Дон Кинг не исключение. Он самый известный и харизматичный промоутер в мире, который четыре десятка лет царил на боксерском олимпе, организуя самые серьезные бои. Он работал с Мохаммедом Али, Майком Тайсоном и Ленноксом Льюисом. Знаете, я ненавижу жалость. Считаю, что человек, вызывающий жалость, — это страшное зрелище. Так вот, Дон Кинг у меня жалости не вызывает.
