В свое время Денис Швидкий считался одним из самых перспективных молодых игроков России, став чемпионом РФ еще в далеком 1996 году. После этого уроженец Харькова уехал играть за океан, где после нескольких удачных сезонов в юниорских канадских лигах, был задрафтован клубом Национальной Хоккейной Лиги Флорида Пантерс. Начал Денис за здравие, но после хорошего первого сезона Швидкий выпал из состава Пантер и так и не сумел закрепиться в сильнейшей лиге мира.
Впоследствии он играл в России, а сейчас защищает цвета немецкого клуба Крефельд. Нашему сайту Денис рассказал о школе ОХЛ, Павле Буре, самой русской команде НХЛ, влиянии травм на карьеру игрока и перспективе выступлений за сборную Украины.
"Играли за стипендию"
- Вы родились и начинали играть в Харькове. Расскажите, какие условия для развития хоккея были в этом городе в начале 90-х.
- Начинал я еще в конце 80-х, при Советском Союзе. Тогда в Харькове была хорошая команда, Динамо, поигравшая в высшей лиге, и хоккей находился на подъеме. Моими первыми тренерами стали Гладченко Леонид Дмитриевич, который сейчас в Ярославле с детьми работает, и Пляшечник Валерий Николаевич. Экипировкой и всем необходимым нас обеспечивали, мы часто выезжали на какие-то турниры, соревнования. Можно сказать, что на тот момент хоккей в Харькове был на хорошем уровне.
- Но, тем не менее, уже довольно скоро вы оказались в Ярославле…
- В Харькове мы занимались до 1994 года. Но развал Союза и появление независимой Украины не могли не повлиять на некие экономические условия, в том числе финансирование хоккея. Некоторый период все держалось только за счет родителей и родственников, больше никто на детей денег не выделял. Тренерам пришлось искать оптимальный вариант, ведь команда 1980 года рождения была неплохая, и повезло, что нам помогли и сохранили ту команду в Ярославле.
- Тогда там подобралась неплохая команда, ставшая чемпионом России в 1996 году. Как прошел для вас этот период?
- С 1994 года я попал в Ярославль, где создавались замечательные условия, в том числе с помощью Юрия Николаевича Яковлева, президента еще того Торпедо. Мы играли на летнем турнире, где очень понравились президенту, и он всю юношескую команду из Харькова вместе с тренерами пригласил в Ярославль, где мы на протяжении долгих лет играли за Торпедо, и играли-то очень хорошо! Причем времена были совсем другие. Мы и не знали, что такое зарплаты. Получали стипендии, при этом, конечно, нам оплачивали проживание, кормили, выдавали форму. Для юниорского уровня в те годы все было круто, но больших денег никто не видел. Мы были рады тому, что есть.
- Как случилось, что вы рискнули и переехали в Северную Америку?
- В Ярославле я пробыл 4 года, поиграл на юношеском уровне, привлекали меня и к основе, хоть для полноценного сезона в первой команде я был еще совсем молодой. Кроме того я был задействован в юниорской сборной России, получил опыт игры на международных турнирах. Там меня, наверное, и заметили, предложили попробовать свои силы в Канаде.
- Какой уровень чемпионата был в Хоккейной Лиге Онтарио, где вы выступали за команду Барри Кольтс?
- В общем, в Канаде есть 3 юниорские лиги: Лига Онтарио, Восточная Лига и Лига Квебека. Там идет географический принцип формирования этих разных лиг. В каждой лиге играет что-то около 20-24 команд, распределенных на 4 дивизиона. Выступают там молодые парни, до 19 лет где-то. Должен сказать, что из этих лиг и происходит основной набор хоккеистов для НХЛ. Для юного игрока самый быстрый путь в НХЛ лежит именно через эти соревнования. Тут много скаутов, агентов, они просматривают каждого талантливого
хоккеиста. Это шанс, что тебя заметят и пригласят в клуб НХЛ. Для ребят 16-18 лет там уровень очень приличный, намного выше, чем в юношеском хоккее России, где я играл до этого.
- А что за команда тогда была у вас, эти самые Кольты?
- У нас был очень сильный коллектив. В мой первый год мы были одними из фаворитов, но нам не повезло в плей-офф. На второй год мы стали чемпионами в ОХЛ, и поехали играть на Мемориал Кап, где чемпионы тех трех главных юниорских лиг выясняют лучшую команду Канады. Мы участвовали в этом престижном турнире, и хоть уступили, но заверю вас, команда у нас была очень достойная.
- Вы говорите о том, что многие с ОХЛ попадают в НХЛ, но там не каждый может закрепиться. Вот пример двух ваших партнеров по Барри: Мартин Шкоула долгое время играл на хорошем уровне, проведя несколько отличных сезонов в НХЛ, а вот у вашего коллеги по нападению, Шелдона Кифа, забивавшего много голов в юниорских соревнованиях, так ничего в НХЛ и не получилось.
- Мартин был хорошим защитником, когда я пришел, у него уже был достаточный опыт игр в ОХЛ, и он быстро ушел играть в сильнейшую лигу мира. А если говорить о Шелдоне, то вы же понимаете, что бывает так: в юниорах забиваешь много, а на профессиональном уровне не пошло что-то. Он был физически не самый здоровый парень, габаритов в чем-то ему не хватило, наверное. Хотя как игрок он был очень сильный, с великолепным видением поля. Не повезло ему, думаю.
- Какие эмоции овладели вами в момент выбора на драфте?
- Для любого игрока это волшебный момент. Это на всю жизнь уже. Для тебя же существует одна цель, мечта – попасть в НХЛ, ты себя полностью этому отдаешь, и получаешь то, к чему так стремился. Думаю, каждый хоккеист мечтает играть там, это самый высокий уровень, и даже сейчас, хоть есть КХЛ, НХЛ находится на каком-то совершенно другом уровне, как бы прискорбно это не было. Это шанс, это мечта. Никогда не забуду тех ощущений.
"Буре – уникальный"
- Первый сезон в НХЛ можно оценить для вас с положительной стороны, не так ли?
- Да, тогда я еще был юниором, по сути, но все сложилось очень удачно. Мне доверял тренер, мне посчастливилось играть в одной тройке с Павлом Буре и Виктором Козловым. Когда ты играешь рядом с такими мастерами, все получается, все кажется легче, чем есть даже. Наверное, стоит сказать "к сожалению", но первый сезон действительно получился для меня самым ударным в Северной Америке.
- Почему в той команде очки набирал практически только Павел Буре?
- К сожалению, кроме Паши не было никого, способного так качественно набирать очки. Команда во многом играла на Буре, который забивал и забивал. Остальные, в основном, занимались защитой, больше работали на площадке. Назову ту команду командой одного игрока. Не знаю хорошо это или плохо. Но если Паша был в ударе – мы почти всегда выигрывали. Если у него не получалось – то было трудно.
- Как считаете, не помешала вся эта светская жизнь, все эти тусовки, до конца раскрыться в спорте Буре - старшему?
- Если человек забивает 60 голов за сезон, становится одним из самых лучших игроков в Лиге – вряд ли можно говорить, что ему что-то мешало, да?! Другое дело, что многие утверждают, что Паша рано ушел из спорта, но если ты играешь в хоккей с 5-6 лет, и все одно и тоже: тренировки, игры – тяжело психологически, в первую очередь. Буре много достиг за карьеру, был одним из лучших бомбардиров несколько сезонов подряд. Не будем забывать и о серьезных травмах, которые преследовали Пашу долгие годы. Мое мнение, что у Паши получилась великолепная карьера, и я могу только радоваться, что мне посчастливилось сыграть с Буре, когда он еще находился на вершине. Сейчас таких игроков, как Буре, в НХЛ практически нет.
- Но его талант и "звездность" не влияли негативно на его поведении? Он не смотрел на других свысока?
- Нет, абсолютно нет. Он был из тех, кто всегда поддержит, подскажет. Мне тогда было всего 19 лет, когда я пришел в команду, но он мне очень помогал, всегда давал полезные советы. До сих пор у нас с ним остались неплохие отношения, хоть последнее время мы редко видимся.
Русская "мафия"
- На тот момент во Флориде вообще подобралась такая русская колония, за годы ваших выступлений там играли братья Буре, Виктор Козлов, Новосельцев, Юшкевич, Уланов, Кравчук. Наверняка это отразилось на атмосфере в команде?
- Честно скажу, в те времена мы чувствовали себя главными в раздевалке. Не то чтобы мы делились на группировки, но в раздевалке гул стоял только на русском языке (улыбается). И самое интересное, нам никто и слова не смел сказать, возражать в чем-то. Сейчас для НХЛ это большая редкость, а тогда мы были такой себе русской командой.
- Вы и вне площадки вместе проводили время, наверное?
- Вы знаете, в НХЛ намного меньше свободного времени, чем где либо, в той же России, например. 80 игр за сезон, минимум 3 игры в неделю, перелеты, переезды – когда тут веселиться? У кого были семьи, те сидели дома с женой и детьми, особо не гуляли. Разве что на выезде собирались, могли сходить куда-то, в ресторан, но это было не так уж часто.
- А не было никаких испытаний для новичков? Вот Андрей Николишин в свое время рассказывал нам об игре "ложечки", с помощью которой шутили над молодыми игроками в команде.
- У нас такого почему-то не было. Может, это даже и минус. У нас не было таких уж матерых ветеранов, которые могли хранить какие-то традиции, шутить над новичками.
- В то время голкипером Пантер был Роберт Луонго – прекрасный вратарь, но, как многие считают, очень нестабильный и психологически неустойчивый. Так ли это?
- За счет великолепной игры Роберта мы могли выигрывать матчи. Это просто прекрасный вратарь, иногда доходило до того, что он по 40-50 бросков отбивал за игру. Кроме того, Луонго играл по 70 матчей за сезон,
.jpg)
что для вратаря считается большой нагрузкой, но он все это выдерживал. Мы держались за счет него, и даже сохраняли шансы на плей-офф. У каждого вратаря бывают срывы, сами представьте – играешь каждый раз, практически через день. И от тебя постоянно зависит результат, ведь вратарь – последний рубеж! Это давление, колоссальное давление, которое иногда может приводить к неудачным периодам. Как бы ни было, я считаю его одним из сильнейших канадских вратарей. Летом мы иногда встречаемся, ведь я тренируюсь в Северной Америке время от времени, и я всегда рад его видеть.
- Мы говорили о русской диаспоре, а с кем-то с североамериканцев сложились дружеские отношения?
- У меня были нормальные отношения со всеми, но близко ни с кем не дружил. Нормально, что ты общаешься с представителями своей национальности. У нас были шведы в команде, так они между собой, в основном, общались. Аналогично финны. Так и у нас, русских, было. Свои интересы, свои темы для разговора. С Витей Козловым мы до сих пор дружим, вместе летом время проводим, постоянно на связи.
- Все-таки интересно, кто был лидером коллектива? Кто мог прикрикнуть в раздевалке?
- Ой, я так и не вспомню сразу. Столько времени прошло. Помню, был Рэй Уитни у нас, вот он мог завести нас, покричать. Он был относительным ветераном, мог и прикрикнуть на нас.
"Не хватало силовиков"
- В целом, наверное, тяжело назвать ту Флориду силовой командой?
- У нас была такая европейская команда, игравшая в свой хоккей, не совсем североамериканский. У нас все строилось через пас, а вот силовой игры было не так уж много. В некоторых моментах нам этого и не хватало. Мы играли с таким командами, как Филадельфия, Баффало, и нам было тяжело, ведь они использовали физику, силу, а мы в этих компонентах им уступали. Но каждая стратегия и тактика имеет свое право на жизнь, тогда Флориде такой хоккей, наверное, подходил больше.
- Но тут есть определенный парадокс, ведь вас один период тренировал Майк Кинэн – человек с репутацией жесткого тренера.
- Он пришел на второй год моих выступлений в команде, заменив Дуэйна Саттера. Да, он был жестким тренером, но вместе с тем - справедливым. Если ты работаешь, выкладываешься на льду – он никогда на тебя
не накричит. Но он терпеть не мог проигрывать и ненавидел, когда кто-то недорабатывал на площадке, не выполнял его указаний. В целом, Майк был нормальным мужиком, который мог с тобой и пообщаться, и не только на тему хоккея.
- У вас с ним произошел небольшой конфликт, как я читал. Тогда вы уехали на сборы в Швейцарию и нарушили условия пребывание в США, за что вас чуть не лишили визы, и Майк был очень недоволен. Припоминаете ту историю?
- Давно это было, уже все детали и не припомню. Там, кажется, мой агент все напутал. Если не ошибаюсь, мне надо было получить то ли канадскую визу, и я не успел, а команда должна была начинать сборы в Канаде. Я не сделал ту визу, ведь агент мне не сказал ничего, и я уехал в Швейцарию в тренировочный лагерь. Но там все быстро решили, и никакого конфликта не было, хоть тренер был недоволен.
- Играя во Флориде, вы не чувствовали определенного пляжного настроения? Бытует мнение, что Флорида и хоккей - понятия несовместимые.
- Есть такое. Многие даже понятие не имели, что у них есть хоккейная команда. Бывало, разговариваешь с кем-то и говоришь: "Я – хоккеист", а на тебя удивленно смотрят: "А что это такое – хоккей?". Некоторые даже слабо представляли, что это такое – много льда. С другой стороны, есть же удачные примеры южных команд – Тампа-Бэй, выигравшие Кубок Стэнли, Лос-Анджелес, Анахайм. В этих городах хоккей очень любят. Тут еще много что зависит от выступлений и результатов команд. Флориду тяжело назвать успешной командой, поэтому сложно привлекать болельщиков, искусственно нагнетать интерес к команде. А что касается самих хоккеистов – то во время сезона нет особо времени отвлекаться и обращать внимание, что ты играешь во Флориде. Вообще забавно, когда ты живешь возле океана, не особо хочется купаться в нем, ты много об этом не думаешь. Всегда так, то, что близко и доступно - тебя не привлекает.
- Какие свои сильные стороны вы бы выделили во времена выступлений за Флориду? Эксперты, к примеру, всегда отмечали ваше умение хорошо обороняться.
- Играть в защите меня научил еще Петр Ильич Воробьев во времена выступлений за Торпедо. Он был приверженец оборонительного хоккея, и те навыки, которые он мне привил в самом детстве, помогали мне всю карьеру. Ведь важно играть не только впереди, но и удачно защищаться. Своей сильной стороной также считаю виденье площадки. Больше люблю отдавать передачи, особенно передачи нестандартные, не очевидные для других.
- Мы говорили о силовом хоккее. А как вы адаптировались к этому хоккею в НХЛ, будучи совсем юнцом?
- Мне очень сильно помог тот опыт выступлений в ОХЛ, где тоже хватает драк, силовой игры, борьбы. В НХЛ я с первых игр чувствовал себя в своей тарелке. Поэтому первый сезон получился для меня столь удачным! Этот опыт мне очень пригодился во времена выступлений за океаном.
- Но почему все-таки вы так и не смогли до конца раскрыться в НХЛ?
- Во-первых, меня преследовали серьезные травмы, второй сезон я практически полностью пропустил. У меня было сотрясение, потом тяжелая операция на голеностопе. Другой причиной я бы назвал смену руководства в Пантерс. Наш владелец продал команду, а новое руководство решило поменять практически все. Вспомните обмен Буре, потом избавились от Козлова. Появлялись новые люди, игроки, менеджеры, я стал не нужен. Может, тогда мне, моему агенту, надо было активно просить обмена, ведь мне дали понять, что во мне не заинтересованы. Даже удачная игра за фарм-клуб не изменила этот факт, на меня просто не обращали внимания. Наверное, это моя ошибка, я ждал шанс во Флориде, но надо было попытать счастья в другом клубе.
Есть хоккей в американских селеньях
- Говоря о фарме, там вы быстро стали звездой, но все же – какой был уровень АХЛ?
- Могу сравнивать с Россией. Сейчас, конечно, уровень КХЛ чуть повыше будет, но когда я возвращался в Россию, то АХЛ был сильнее Суперлиги. Даже сейчас возьмем. Вот, Никита Филатов вернулся в ЦСКА, он даже на уровне АХЛ считался средним, а в России его считают звездой! Не самые сильные люди из Северной Америки, те же канадцы, американцы, попадают в КХЛ и обретают звездный статус. Возьмем Боченски, который играет в Астане, да о нем и не знают в Америке, что есть такой игрок, а тут он звезда. Так что даже со своими копеечными зарплатами АХЛ может составить конкуренцию той же КХЛ.
- Доводилось читать, что многие русские игроки главным негативным моментом АХЛ называют… скуку. Мол, команды базируются в маленьких городах, много переездов, автобусных туров – и это все нагнетают такую тоску!
- Такой момент присутствует. Вот население города Херши 12 тысяч, это что за город такой, в России это поселок считается! А там команда базируется много лет уже! В больших городах и так хватает спорта – там и НХЛ, и футбол, и бейсбол, и баскетбол. А в маленьких пытаются популяризировать хоккей. Это правильно. Но все равно там скучно. Когда я играл, там было много русских, а сейчас, наверное, русских меньше, вот они и скучают. Поэтому, ребята, не пробившиеся в НХЛ, возвращаются на Родину, тут и зарплаты высокие, и жить намного проще. Можно понять ту молодежь, которая бросает АХЛ и едет в Россию.
- Что для себя вы вынесли за времена выступлений в США?
- Я стал боле профессионально относиться к хоккею. Если в России с самого детства за тобой следят и буквально заставляют все делать из-под палки, чтобы, не дай Бог, ты ничего лишнего не натворил, то там ты полностью сам за себя отвечаешь. Хочешь – гуляй, хочешь – развлекайся, но ты должен помнить о своей профессии, сам готовить себя, держать в форме. Это умение мне помогает до сих пор. Был впечатлен подходом к хоккею, насколько все делается высококлассно, обдумано, прорабатываются все детали. Сейчас КХЛ очень старается в этом плане, а раньше в России не было никакой ответственности, профессионализмом и не пахло. Игрок был полностью беззащитным, могли сказать, что ты не нужен – и выкинуть без всякой компенсации. В НХЛ такое представить невозможно. Там профсоюз тебя в обиду не даст. Уровень хоккея, профессионализм, подход – все это в Северной Америке намного выше, чем где либо.
Избегая дня сурка
- По возвращению в Россию вы сначала играли неплохо, но потом постепенно отошли на второй план, и в итоге СКА не продлил с вами контракт. Как же так получилось?
- Опять-таки, у спортсменов часто бывают серьезные травмы, которые не позволяют им полностью раскрыть свой потенциал. Проблемы со здоровьем преследовали меня всю карьеру. Играя в Ярославле, к примеру, я
разорвал крестообразную связку, что вывело меня из строя на полгода. Все эти повреждения потом дают о себе знать. В том же Питере я начинал хорошо, был одним из ведущих нападающих в сильном коллективе, но снова травма, я пропустил очередных полгода, ну а незаменимых людей нет, и на мое место взяли другого. Нормальная ситуация, ведь кто-то играть все равно должен. В этом вся карьера спортсмена – есть много плюсов, но есть и большие минусы. И главный из них – травмы.
- Но обид у вас не осталось на тот же СКА, что они не продлили с вами контракт, не дали шанса?
- Абсолютно нет. Они мне дали шанс, наоборот, помогали мне. Они оплатили мне операцию, не бросили в трудную минуту, подписали контракт после травмы. Они на меня сильно рассчитывали, и я даже расстроен, что не смог до конца помочь им, так как им бы хотелось. Сезоны в Питере для меня стали удачными. Я рад, что сейчас они среди лидеров КХЛ. Вот недавно мы играли с ними летом на предсезонном турнире, и я встретился с ребятами, получил массу удовольствия. Тут обид быть не может, а только глубокое уважение!
- У вас есть уникальный опыт игры в Хабаровске и Новосибирске. Не тяжело играть в таких холодных и отдаленных городах?
- Да, не самые теплые уголки мира. Доходило до того, что ночью возвращаешься, а на улице минус 45! Там и носа не высунешь на улице! Но, повторюсь, если ты профессионал, то особо внимания на это не обращаешь. Твое дело в хоккей играть. Тем более, ты постоянно в поездках, на тренировках. Мне это нравится. Плюс нашей работы – разнообразие. Это не так, как некоторые сидят в офисе по 8 часов, переживая такой себе день сурка: приходишь в одно время, уходишь в одно время, ничего не меняется. У нас много эмоций, много впечатлений.
- Вы часто общаетесь сейчас с российскими игроками?
- С некоторыми ребятами я очень тесно дружу. Это Кирилл Сафронов, мы с ним в Питере вместе играли, Саня Рязанцев. Я постоянно смотрю по кабельному ТВ игры КХЛ, радуюсь за ребят. Радует, что много новых имен, которые играют на хорошем уровне. Я не теряю надежды вернуться в КХЛ, мне ведь только 31 год, чувствую себя великолепно. Летом были варианты, мной интересовались Спартак, Автомобилист, только в последний момент чуть не срослось. Если поступят предложения – я их рассмотрю. Кстати, вот украинский Донбасс играет в высшей лиге. Я уже разговаривал с руководством, у них амбициозные планы, и я бы не против был поиграть там, даже в высшей лиге. Ведь интересная ситуация получается, слушаешь интервью тренеров, что у них нет квалифицированных игроков, скамейка короткая. Почему бы не пригласить меня, к примеру? Ведь я много где поиграл, на хорошем уровне, прошел великолепную школу. Даже обидно как-то.
- Расскажите нам о чемпионате Германии, где вы сейчас выступаете.
- Здесь нет слабых команд, проходных матчей. Сейчас мы на 10 месте, но чтобы войти в пятерку надо
выиграть буквально 2 игры. Состав турнира очень и очень ровный. Да, есть команды побогаче, Берлин, например. Но каждая игра – настоящий бой, даже иногда более яростный, чем в российском чемпионате. Есть свои локальные звезды. Вот у нас играет Герберт Васильев, его даже приглашали в КХЛ, но ему тут нравится, все устраивает.
- Какой уровень интереса у зрителей получает хоккей в Германии?
- Вы знаете, на каждый матч арена заполняется на 70-80% от максимального количества. Тут уникальные болельщики, они болеют так, как не болеют больше ни в одной стране мира. Постоянно поют песни, кричат, на матчах создается сумасшедшая атмосфера. Приезжали друзья, так они были в шоке, что творится на играх! Тут очень трепетно относятся к болельщикам, проводят различные мероприятия, и это дает свои результаты!
- Не мог не спросить у вас, ведь для вас этот город отыграл особую роль в жизни. Трагедия в Ярославле, наверное, для вас стала особенно болезненной?
- Меня много что связывает с Ярославлем. Моя любимая жена родом с этого города. Там я провел свое детство и юношество. Для всех это стало ужасом, но мне было особенно тяжело. У меня квартира в Ярославле, там я провожу много времени. К сожалению, не смог вырваться посреди сезона на похороны, мне приходилось играть, но моя жена поехала, и она рассказывала, что город на несколько дней превратился в одну большую черную тучу.
- Сейчас ходят разговоры о возрождении Локомотива. Вы бы поехали играть туда?
- Я бы даже и не думал. Я бы не смотрел ни на зарплату, ни на условия. Просто по причине, сколько этот клуб для меня значит. Знаю, что вроде Петр Ильич будет его тренировать, с ним у меня хорошие рабочие отношения. В целом, добавлю, что там есть президент Яковлев, и я думаю, такая сильная личность не даст, не смотря на все обстоятельства, исчезнуть Локомотиву с лица земли.
- Вы вспоминали ХК Донбасс, и я не могу не задать вопрос о том, или вы слышали, что теперь в Украине есть своя профессиональная лига?
- Я даже нашел сайт и читал о лиге. Знаю, что там есть команда из родного Харькова, которую тренировал брат моего первого тренера Евгений Гладченко. Матчей я не смотрел, но кое-какой информацией владею.
- Рискнули бы вернуться сюда и поиграть в ПХЛ?
- Сейчас, вряд ли, у меня есть контракт с немцами, и я сомневаюсь, что меня отпустят. Если бы у меня не было контракта, то это уже другой разговор.. Но в Харькове я был бы не против поиграть. Это родной город, и хоть я там редко бываю, но там живет моя мама, сестра, знакомые, друзья. Сейчас, кстати, будет чемпионат Европы по футболу, и мне хотелось бы посетить матчи на этом турнире. Знаю, что будут игры и в Харькове, так что я бы с удовольствием поехал бы на Родину.
- Новый тренер сборной Украины Анатолий Хоменко говорил, что рассматривает вашу кандидатуру в контексте игр за нашу сборную. Насколько реальна такая возможность?
- Мы с ним разговаривали, созванивались в середине ноября. Есть проблема, что я заигран за юношеские сборные России и у меня российский паспорт, но мне сказали, можно как-то решить этот вопрос. Если будет такая возможность – я с радостью сыграю за сборную Украины. Все-таки я не так молод, и было бы замечательно принять участие в соревнованиях для сборных и защищать цвета сборной Украины.
