— Я знал, что состав объявят 25 декабря в шесть утра по московскому времени, и очень этого момента ждал. Когда увидел свою фамилию в списке, обрадовался безумно. Сразу же позвонил родителям. Как потом выяснил, они тоже сидели в Интернете и ждали, — рассказывает Семен. — Я просто счастлив. Попасть на Олимпиаду мечтал. Но на сто процентов уверен, конечно, не был. Ведь кандидатов на это место много: и Еременко, и Кошечкин, и Гелашвили. В принципе, до Олимпиады еще полтора месяца, нельзя говорить, что я уже точно поеду.
— Тем не менее, каково оказаться в одной бригаде с такими классными вратарями как Набоков и Брызгалов?..
— Думаю, что эти кандидатуры даже не обсуждались. Два наших сильнейших вратаря на данный момент. И еще Николай Хабибулин. Но у него сейчас травма. Не знаю, насколько она серьезна. Но целый месяц он был вынужден пропустить. Говорят, вроде бы сейчас начал кататься.
Я же допускаю, что ни одного матча на Олимпиаде, возможно, и не сыграю. Но главное — результат команды. Так что, все свои личные амбиции надо убрать подальше и думать только о победе. Ведь там претендентов на золото предостаточно: финны, шведы, канадцы, американцы, чехи. У всех очень сильные сборные.
— Владислав Третьяк специально летал за океан, чтобы повидаться с игроками. Вы с ним пообщались?
— Да, встречались в Монреале, разговаривали после матча. Владислав Александрович тогда сказал, что у меня есть неплохой шанс поехать на Олимпиаду. За пару дней до определения состава он позвонил, спросил, как дела, как идет восстановление после травмы. Я ответил, что уже катаюсь, набираю форму.
— Судя по тому, что вы попали в олимпийский состав, вашу игру в этом сезоне можно назвать успешной?
— Начало сезона получилось не очень удачным. Наверное, дали знать о себе нервы. Но это не связано с тем, что год олимпийский. Я во время матчей не думал о том, попаду в Ванкувер или нет (улыбается). Прежде всего, переживал за то, как будут относиться ко мне руководство и болельщики Вашингтона. Волнение возникало еще и из-за того, что в предыдущем сезоне я не имел постоянного места в основном составе. Вы же знаете: то опускали в фарм, то снова поднимали: провел полсезона в Херши, а потом по стечению обстоятельств стал играть в чемпионате и дошел до плей-офф. А сейчас у меня первый официальный сезон в НХЛ, все более-менее стабилизировалось. У нас подобралась неплохая команда. Хотя, конечно, отъезд в Россию таких звезд как Сергей Федоров и Виктор Козлов сказывается. Но все равно у нас есть все шансы побороться за Кубок Стэнли. В прошлом году я почувствовал, что это такое, но мы вылетели во втором раунде. В нынешнем сезоне хочется большего.
— Вы прошли огонь и воду, прежде чем добиться места в основе. Какие в целом впечатления от игры в НХЛ?
— Раньше для меня каждый выход на лед был огромным стрессом. Я не получал никакого удовольствия. Со временем успокоился, и теперь начинаю ловить от игры кайф. Вот что самое главное. И мне безумно нравится вся НХЛовская система. Для игроков созданы супер-условия.
— О каком матче хочется рассказать, а о каком нет желания вспоминать?
— Хочется побыстрее забыть о моей второй игре в сезоне. Мы тогда встречались с Филадельфией. Я пропустил четыре шайбы и в середине матча меня поменяли.
— Списываем на волнение?
— Не знаю, на что и списать (улыбается), просто что-то не получилось. Бывают такие черные дни. А запомнилась игра с Айлендерс. Мы проигрывали 0:3, я встал в ворота на 14-й минуте первого периода и этот матч мы довели до ничьей. Потом началась серия буллитов. Команды пробивали по 12 раз! В итоге победил Вашингтон. Такого количества буллитов в своей карьере я еще не отбивал.
— Из прошедших поединков два из них вам удалось отыграть на "ноль" — с Баффало и Тампой, когда вы и получили травму. Насколько тяжело в НХЛ оставить свои ворота в неприкосновенности?
— Безумно тяжело. По ходу матча перед воротами возникает очень много рикошетов. Бывает, играешь 0:2 на протяжении двух периодов, а потом за десять минут пропускаешь две или три шайбы. Площадки меньше, атака развивается быстрее. А максимальное количество бросков, которое мне удалось отразить – 39 от Атланты.
— Ковальчук с Афиногеновым постарались?
— И они тоже (улыбается). После игры сходили вместе поужинать. Здесь на самом деле все живут своей жизнью. Близких друзей я еще не приобрел. Мне же всего 21 год. Все ребята гораздо старше. У них своих забот хватает.
— Илья Брызгалов сказал, что видит вас основным вратарем Вашингтона. А какие у вас сложились отношения с коллегой по амплуа Жозе Теодором?
— Отличные. Мы друг друга всегда подбадриваем. Пока нас чередуют, разделения на первого и второго вратаря нет. Но, думаю, что с этим тренер определится уже после Нового года, ближе к Олимпиаде. Спасибо Илье, за столь лестную оценку, но я пока не знаю, какая ситуация в команде сложится на тот момент. Сейчас из-за моей травмы из фарма подняли молодого вратаря Михала Нойвирта.
— В Вашингтоне тренер по вратарям известный мастер Артур Ирбе. Вам повезло?
— Очень (улыбается). Артур много лет отыграл в НХЛ и сейчас передает свой опыт мне. У него отличный характер. Он замечательный человек.
Мы много трудимся на льду и вне его. В принципе, я продолжаю играть в той же манере, что и раньше. Просто мы постоянно просматриваем видео, разбираем ошибки, которые присутствуют всегда. Артур подсказывает, в каком моменте как лучше сыграть. И тогда, в начале сезона, именно он помогал мне снимать волнение. Отличный психолог. Работать с ним очень приятно.
— А с главным тренером Брюсом Бодро?
— Тоже. Общаемся без проблем. Он часто интересуется, как у меня дела. Брюс, вообще, дядечка прикольный. Может и сам шутку отмочить и даже над собой позволяет посмеяться.
— Говорят, когда начинаешь понимать юмор на иностранном языке, значит, есть прогресс в его изучении.
— Серьезно? Не знал. На самом деле сейчас мне уже полегче, чем в том году. Тогда все было новое: культура, язык… Ходить на курсы времени нет. Я просто общаюсь с ребятами, запоминаю новые слова. Хорошо, что теперь со мной живет мама. Она решает бытовые проблемы.
