Прославленный хоккеист киевского Сокола, сборной СССР и Украины, один из тренеров столичного коллектива — Анатолий Степанищев, отмечает полувековой юбилей. В своей игровой карьере он добился немалых успехов, а сейчас старается передать свои знания на тренерском поприще. В канун 50-летия Анатолий Николаевич вспомнил о самых памятных эпизодах, произошедших в его жизни.
— Анатолий Николаевич, с 50-летием! В каком настроении встречаете полувековой юбилей?
— В рабочем. Я востребован в родном клубе, занимаюсь любимым делом, от которого получаю удовольствие, так что грех жаловаться.
— Гостей много созвали?
— Домой придут родственники и друзья. Но организацией этого мероприятия у меня больше занимаются жена с дочкой. А что касается традиционной встречи на катке с хоккейными людьми, то дату определю позднее, все зависит от календаря и поездок.
— В бытность игроком готовили себя к тренерской профессии?
— Я бы еще поиграл в нижнекамском Нефтехимике, где нас много из Сокола собралось. За два года через коллектив прошли Андрей Овчинников, Андрей Мажугин, Вячеслав Завальнюк, Роман Сальников, Константин Буценко, Вячеслав Тимченко, Андрей Николаев и Евгений Млынченко. Просто в конце 90-х руководство вместо наставника Владимира Андреева, приглашавшего меня, назначило Александра Соколова из второй команды. Трений у нас не было, но я решил, по-честному, месяц доиграть и возвращаться домой. К тому же, в Нижнекамске я сидел без семьи, раз в два месяца Андреев разрешал прилетать в Киев.
Вскоре позвонил начальник Сокола Василий Митрофанович Фадеев. Сказал, что нужно Сокол укрепить, предложил по окончании сезона перейти на тренерскую работу во вторую команду. Я долго не думал. Однако перед следующим сезоном меня снова попросили еще немного поиграть. Но, проведя пару поединков, понял, что уже не могу показывать свой привычный уровень. Так я и стал помощником Александра Сеуканда.
Из Швейцарии уехал из-за жены
— До Нижнекамска вы играли в Швейцарии...
— Поначалу сложно было, как и всем, без языка. Поехали мы в Кур вдвоем с Юрием Вожаковым из Динамо, но он — человек сам по себе. Затем он оказался лишним иностранцем, обиделся. Мне же сезон удался, в Куре я стал лучшим игроком и бомбардиром, а команда спустя семь лет вернулась в высшую лигу. Хотя в конце сезона играл с двумя сломанными ребрами на финише сезона, правда, за двойные премиальные. А вот их язык я так и не понял. В этом городе немецкий диалект очень сложный. Если "10" — это "цейн", то они говорили "ца", "махен" (делать) — "ма". Вроде бы и знаю немецкий, но когда быстро начинали говорить, ничего не понимал.
В следующем сезоне травму получил, руководство клуба пригласило Мартьянова из Свердловска. Правда, у него не получилось, пошли поражения, после чего команду возглавил... Вожаков. Пока он находился в запасе, всю хоккейную власть клуба умудрился подхватить под себя и заявил, что хочет в своем составе видеть двоих канадцев. В итоге я отправился в первую лигу в Давос (только из-за того, что не хотел сидеть в запасе), пусть и на меньшие деньги. Через некоторое время приехал в гости к Куру, мы победили, а я пять голов "отвез" (личный рекорд).Там сразу тренера и сняли.
А вообще, предлагали остаться и в Швейцарии, и в Австрии, но жена Елена уже с ума сходила от безделья и одиночества. У меня игры, тренировки, а она одна дома с дочкой. Говорит, зря я, что ли на книжках спала в свое время? — у нее два высших образования. Поэтому пришлось возвращаться в Сокол.
— Анатолий Николаевич, вы долгое время выступали во второй сборной СССР...
— Начиная с 1981 года, я только одну "гастроль" с ней пропустил. Ездили на турне в Канаду, Японию, Швецию и так далее. Команду Богданова, затем Дмитриева, Юрзинова, Моисеева называли очень перспективной, готовившей смену основе. Но в первую команду пробиться было нереально. Из "нетихоновского" ЦСКА только горьковская тройка Скворцов — Ковин — Варнаков привлекалась. А я со второй командой выигрывал Ленинградскую Правду и другие турниры.
В Чикаго не понял, куда попал
— В составе ЦСКА вы выступали против клубов НХЛ. Это сейчас можно сколько угодно игр посмотреть с их участием, а тогда для вас это была загадка?
— Мы усиливали москвичей перед разными новогодними турне. Я играл в тройке с Шастиным и Масленниковым. Из Сокола приглашали также Ширяева и Христича. Приезжаем, первая игра с Чикаго. 15-тысячный дворец, в котором пол — железный. Минут десять, когда болельщики топали ногами, не понимаешь, куда попал. Установка на игру была простая: выдержать первые 10—12 минут, играть строго от обороны, а потом все наладится. Я катался хорошо, поэтому решил повторить финт на точке вбрасывания, на который в СССР "покупались" многие. Оббежал защитника... Лежу. Ни перчаток, ни шлема, ни клюшки, разве что коньки на ногах остались. До сих пор не понимаю, как он меня встретил. И ведь без нарушения. Решил сделать вид, что все в порядке, и поехал на смену. Только не на скамейку запасных, а к судейскому столику — в противоположную сторону. Меня Андрюха Хомутов разворачивал (смеется).
— Если вы выступали в составе ЦСКА за океаном, наверняка Тихонов приглашал вас в команду на постоянной основе?
— Первый раз звали в 1983 году. Меня пригласил Анатолий Богданов и говорит: "Два дня тебе на размышление, если останешься, получишь квартиру". Я выбрал Киев. Когда звали в ЦСКА, думаю, приеду, опять жить в гостинице... Не хочу. Хватит, в Пензе обитал в отеле и в "Соколе" два года на базе. А так получил однокомнатную квартиру в центре города. Кстати, говорят, что в ЦСКА два раза не звали. Ничего подобного, мне пришлось отказать еще раз. Не прельщала меня Москва, я ведь туда еще из Пензы мог уехать. Наверное, Тихонов в глубине души на меня обиделся, что я не захотел переходить в ЦСКА, в сборную перестал звать. Хотя в конце 80-х, позвал на Приз Известий, который мы выиграли.
— А чем так Киев понравился?
— Когда-то мы в Киев с Дизелистом приезжали на товарищеские матчи. Я по улице прошелся, посмотрел, красота-то какая! Все цветет, главное — тишина, спокойствие! Бывал до этого в Москве, так там несчастные 500 метров от гостиницы до арены невозможно было и раньше пройти. А что творится сейчас, я вообще молчу. Шум, гам, крики, сплошная беготня, у меня голова начинала сразу болеть.
— В Соколе 1980-х премиальные были большие?
— Никто не жаловался, 100 рублей за победу. Над ЦСКА, или Динамо могли и до 250 зашкалить. И обыгрывали грандов. Были и штрафы, всего понемногу. Но мы ведь круглый год были на сборах, где все однообразно, одни и те же лица так надоедали, вот люди и нарушали решим. А отпуск длился ровно месяц — с 1 июня по 1 июля. Даже после окончания чемпионата СССР мы отправлялись на восстановительный сбор. А ведь можно было дать пообщаться с семьей подольше.
— А как на базе "убивали" время?
— Некоторые, в том числе и я, в нарды играли, на "интерес". Была и карточная группировка, хотя Богданов не разрешал. Но ведь надо было еще поймать (смеется). После игры, если будешь книжку читать, с ума сойдешь. А заснуть часов до четырех, если ты нормальный хоккеист, все равно не можешь. Кубики бросаешь, хоть как-то отвлекает, хотя весь все равно еще мыслями на льду.
Нужно сказать, что Сокол в 80-х показывал хороший хоккей. И бронза 1985 года не какой-то случайный успех. Из "шестерки" мы лет восемь не выходили: два раза становились четвертыми и четыре раза пятыми.
— За свою карьеру вы весь мир объездили! Какая поездка запомнилась больше всего?
— Из «проблемных» поездок могу вспомнить перелет в Японию со второй сборной. Нас предупредили, чтобы пристегнулись, впереди воздушная яма. Но она была такая, что самолет упал не на 100 метров, а, наверное, на километр. Я думал, что все, жизнь за секунды перед глазами пробежала. Затем стюардесса, жена Александра Филиппова из московского Динамо, принесла бутылку Боржоми, наполненную сами знаете чем. Нервы после нее немного успокоились, но сразу после этого тренеры предупредили, что ям больше не будет (смеется).
А когда-то, еще выступая за Дизелист, из-за поломки самолета мы застряли в ташкентском аэропорту на двое с половиной суток. Мы, молодые, охраняли сумки и дыни, которых, наверное, было больше, чем баулов. А так как деньги заканчивались, пришлось их за бесценок отдавать обратно. Так что с самолетами у меня не самые лучшие воспоминания.
Из футболистов — в хоккеисты!
— Когда вы поняли, что жизнь будет связана с хоккеем?
— Хоккеем я начал заниматься в 9 лет, совмещая его с футболом, как, наверное, и все мальчишки в то время. Даже ездил на серьезный турнир по футболу, стал лучшим бомбардиром. Но в то время в Липецке построили дворец спорта, открылась секция для хоккея. Первое время детям коньки без задников выдали. Я валенки обрезал и вставлял, чтобы нога держалась. Не скажу, что был сильнее всех, скорее, благодаря упорству, труду в 15 лет попал в СКА МВО (Липецк) — команду мастеров, которая затем переехала в Калинин (ныне — Тверь). Стал забивать, после турнира в Пензе меня пригласили в Дизелист. В 17 лет я уже выступал во втором звене.
— Есть какие-то эпизоды вашей спортивной карьеры, которые вы вспоминаете наиболее часто?
— Когда с друзьями встречаемся, то договариваемся о хоккее не говорить. Но это ненадолго. Кто-то обмолвится: "...а помнишь", и понеслась. О самых памятных матчах тоже не скажу, разве что 1983 год навевает. Вызвали меня в тренировочный лагерь сборной СССР, в Новогорск, скорее, как на перспективу. С Болдиным и Бякиным мы были, наверное, в пятом звене. И вот "ломается" Вова Крутов. Тихонов на товарищеский матч против Крыльев Советов ставит меня в тройку к Макарову и Ларионову. Сильно волновался. Правда, Фетисов сразу подъехал и говорит, не психуй, мол, играй, как можешь, а мы подстрахуем, вдруг что. Отыграл, думаю, все, опыта набрался, никуда не поеду. Нет, все же отправился на турнир Руде Право и выиграл. Все матчи, кроме нескольких периодов отыграл в первой пятерке с грандами.
— У вас спортивная семья.
— Да, моя жена разносторонний человек. Лена Степанищева становилась чемпионкой Украины по лыжам, с бориспольским Колосом выигрывала союзное первенство по хоккею на траве. Потом стала известным журналистом. Дочь Даша, правда, не связана со спортом, она пошла в шоу-бизнес. Сейчас рекламные клипы снимает, живет в Киеве. Работает продюсером. Я счастлив со своей семьей.
