…Небольшой частный одномоторный самолет Фейрчайлд 24 вылетел в направлении речки Сил в западном Квебеке. Был прекрасный августовский день 1951 года, отличное время для рыбалки в практически девственных лесах Канады. Два приятеля, дантист Генри Хадсон, владелец летательного аппарата, и его молодой, но уже столь знаменитый друг, защитник Торонто Мейпл Лифс Билл Барилко явно пребывали в хорошем расположении духа и в предвкушении классного отдыха. Живыми их больше никто не видел…
Выходец из бедной семьи переселенцев из бывшей Российской империи Билл Барилко с самого детства привык к тяжелому труду. Его папа вкалывал на шахте до седьмого пота, да и сам Билл прочувствовал, что такое зарабатывать крохи на пропитание, работая на износ. Скажем откровенно, городок Тимминс, что в провинции Онтарио, не располагал широкими возможностями для простого парня из семьи иммигрантов, не блещущего особым интеллектом и умом. Оставалась единственная отдушина и единственный шанс "выйти в люди" - хоккей.
И Билл в полной мере воспользовался своим шансом, играя в хоккей буквально сутками напролет. Карьера молодого парня быстро пошла на взлет, и уже довольно скоро его заметили и пригласили в Голливуд! Но, понятно, не сниматься в фильмах (хоть для этого у него была вполне подходящая внешность), а играть за фарм-клуб знаменитых Кленовых Листьев.
Отыграв за Голливуд Вулвз два года, Барилко оказался в основном составе Торонто и сразу же стал там звездой. Жесткий и неуступчивый защитник, приученный выгрызать себе право на жизнь с самого детства, удивлял не только своими оборонными качествами, но и атакующими – Билл не боялся активно подключаться к атакам и отличался приличным уровнем катания и хорошим броском.
Главное, что помимо уверенной, жесткой и просто классной игры самого Билла его команда не знала себе равных во времена выступлений Барилко. Свидетельство этого – четыре Кубка Стэнли, завоеванных Кленовыми Листьями за 5 лет карьеры нашего героя в НХЛ. Совпадение ли это, что столь явное доминирование канадского клуба в НХЛ припало на годы активных выступлений Билли? Ответ, наверное, очевиден, ведь такие совпадения маловероятны.
Апофеозом всей профессиональной карьеры защитника стала победная шайба, заброшенная им 21 апреля 1951 года в ворота непримиримого соперника Листьев – Монреаль Канадиэнс. "Это невероятно, Билл Барилко принес Торонто Кубок Стэнли", - в экстазе орал радиоведущий Фостер Хьюит. Ему вторили тысячи зрителей на трибунах и миллионы радиослушателей возле своих приемников. Обожание публики практически переросло в истерию.
Через четыре месяца после легендарного гола проклятая авиакатастрофа забрала у Торонто не только лучшего игрока, но и вкус побед на долгие годы. По иронии судьбы, обломки Фейрчайлда и тела Барилко и Хадсона обнаружили только спустя 11 лет. В том же 1962 году Торонто наконец-то выиграл новую "чашку", прервав 11-летнюю "сухую" серию. Опять совпадение?
Судьба еще одного Билла, или если официально Уильяма Мосиенко, сложилась куда удачливее. А ведь детство-то и у него было не из радужных (хотя могло ли быть по-другому, ведь речь идет об иммигрантах, которым часто приходилось просто-напросто выживать с надеждой на лучшие времена) и кто знает, как бы прошла жизнь другого Билла, если бы не хоккей.
Уроженец Виннипега, выходец из многодетной рабочей семьи (на секундочку, у Билла было 9 братьев и 4 сестры!) Мосиенко с младых лет был одержим хоккеем. Поиграв на юношеском уровне за местных Монархов, а также непродолжительный период за Провиденс и Канзас, перспективный краек оказался в основном составе Чикаго. Конечно, в какой-то мере Биллу повезло, ведь многие лидеры команды отправились воевать на фронт – времена, еще раз заметим, были совсем другие, более искрение и героические, что ли. Как бы ни было, Мосиенко быстро влился в ряды Ястребов и довольно скоро стал одним из лидеров команды. Отличающийся джентльменским поведением на льду и высокой результативностью Мосиенко влюбил в себя как болельщиков Чикаго, так и все хоккейного сообщество. В 1945 году он был удостоен Леди Бинг Трофи, за целый сезон ни разу не оказавшись на скамье штрафников!
В сезоне 1945/46 тренером Чикаго Джоном Гоцелигом (да-да, это наш старый знакомый "одессит") было сформировано знаменитое впоследствии "звено пони". Оно состояло из Мосиенко и братьев Бентли и отличалось высокой скоростью, энергичностью перемещения по льду и отличной результативностью. К сожалению, вся эффективность такого сочетания так и не была изучена до конца, ведь Мосиенко регулярно преследовали травмы, которые часто вызывались грубой игрой соперников, не щадящих миниатюрного и взрывного правого крайнего. А в ноябре 1947 года Макс Бентли переехал на берега озера Онтарио, поставив точку в существовании "маленьких пони".
Тем не менее, не случись этого перехода, Билл Мосиенко, возможно, никогда не стал бы рекордсменом на века. Вместо Макса Бентли в Город Ветров перебрался еще один наш добрый знакомый, Гус Боднарь, и именно благодаря трем выверенным передачам "земляка по крови" Мосиенко 23 марта 1952 года стал автором самого быстрого хет-трика в истории Лиги. В поединке с Рейнджерс Биллу хватило всего лишь 21 секунды, чтобы трижды отличиться в воротах Лорна Андерсона. Тут стоит заметить, что эта история уже не раз была высветлена различными изданиями и авторами, так что детально описывать заброшенные шайбы особого смысла нет.
Билл Мосиенко целых 14 лет верой и правдой защищал цвета Блекхоукс, но, в отличие от тезки из Торонто, так и не увидел своего имени на самом престижном трофее в североамериканском хоккее. Тоже своего рода трагедия, но… Жизнь куда ценнее любых наград, а она выдалась у Мосиенко куда насыщенней и счастливей, чем у Барилко. Большая дружная семья, успешный бизнес, слава, уважение и почет, арена, названная в честь Мосиенко, спокойная и счастливая старость. А память о том прохладном мартовском вечере, когда маленький украинец удивил весь большой хоккейный мир, так уж точно останется с нами навсегда.
